О моём первом мужчинеПребывание в роддомеНа каталке меня привезли в палату. На живот лёд и спать оставили. Но какой тут спать. Сна ни в одном глазу. За время этого наркоза я на день вперёд выспалась. Где то в три часа ночи я звонила маме и заплетающимся языком поздравляла её с рождением внука. Конечно, всю ночь не спала. Утром, когда я встала, я поняла, что не могу полностью разогнуться. Просто не могу, и всё. Живот болит, и не могу разогнуться. Ладно, думаю, пройдёт. Пришёл детский врач и сказал, что мой ребёночек родился в тяжёлом состоянии, и пока его не принесут мне кормить. Так и прошло несколько «кормлений». Но я ходила к нему в гости в детское отделение. Прихожу, стою на пороге, говорю медсестре, что ночью родила, хочу на сыночка своего посмотреть. Мне велели подождать, пока подойдёт детский врач. Стою, жду. А рядом с входом открыта дверь в одну из детских комнат. Там кроватки стеклянные, или пластмассовые, прозрачные. В них новорождённые лежат. Вижу только одного, такой красивый-красивый. Спит… Подошла врач, даёт мне белый халат и подводит к тому самому малышу – красивому-красивому. Который спит и улыбается… Это первая улыбка моего сыночка, которую я увидела. А рядышком с ним лежит кислородная масочка... Сказала, что всё хорошо. Кушает сам, активно. Родился тяжело, но сейчас всё пришло в норму, скоро принесут кормить. Ушла счастливая и довольная. Когда принесли кормить, на наше первое кормление, и положили мне его к груди, я посмотрела на него и поняла – это Миша. И не Вася, не Коля, и никто другой, а именно Миша. Я просто увидела, почувствовала, что Мишенька это. На тот момент я даже не вспомнила, что это имя мне уже предлагали. Вот так появился на свет наш Мишутка. А далее… А далее есть ещё о чём рассказать. Первое кормление у нас прошло тихо и спокойно. Мама сама, ещё дома, научила меня, как давать грудь ребёнку. И вот оно, долгожданное кормление. Лежит, сопит, куксится. Даю грудь - не получается. Хнычет. Так я попробовала пару раз дать ему грудь, но из этого ничего не получалось, и он начинал плакать. Я решила, что не хочу, чтобы он плакал, и перестала давать грудь. Я его просто гладила и успокаивала. Он сразу уснул, и так мы с ним пролежали весь период кормёжки. Я смотрела на него, любовалась, целовала. А он улыбался во сне. С последующего кормления он ел каждый раз, да так, будто его там, в детском отделении, не кормят. Так мы лежали пять дней, и каждый день у меня брали анализ крови из пальца. И я как-то не обращала на это внимания. Кстати, все эти пять дней я так и ходила, буквой Г. То есть, разогнуться так и не могла. Девочки даже говорили мне: «Ты что согнулась-то? Муж-то тебя обратно из роддома не заберёт такую». Ну… По этому поводу я не переживала. Когда на пятый день, в день предполагаемой выписки, у меня опять утром взяли кровь, я задумалась, что что-то часто у меня кровь берут. Может, что не так. Пошла к медсестре и спросила, что со мной. На что мне ответили, что меня не выписывают, так как в крови обнаружили, если не ошибаюсь, повышенные лейкоциты, что говорит о воспалении в организме. Так же сказали, что, скорее всего, будут делать чистку. Я была в панике. Опять на кресло. Чистка. Это же так страшно . Раньше мама мне говорила, что при любом наркозе я буду всё чувствовать, но не смогу пошевелиться и ничего сказать. Может, это было сказано, чтобы я аборты в будущем не делала. Но вспомнила я это именно сейчас, и мне было ооочень страшно. Подошла к медсестре, говорю - так и так. А она смеётся и говорит, что я ничего не почувствую, и уже на следующее кормление мне принесут ребёнка. Повели на УЗИ. Подтвердили застой, не всё вышло. Сделали пробу на антибиотик. Привели в маленькую комнатку, где стоит только кресло и стол с инструментами, накрытый зелёной тканью. Сказали переодеваться и оставили одну. Когда пришла врач, медсестра и анестезиолог, я уже лежала на кресле и тряслась от страха. Прошу медсестру сделать мне такой укол, чтобы я не проснулась. Она: «Совсем?». Смеётся. Говорят считать до трех. Один… Игла в вене. Начинает двоиться решётка на окне. Два… Голос медсестры: «Ну что, уже проснулась?». Я начинаю спрашивать, всё ли закончилось, и так раз пять. Медсестра терпеливо отвечает раз за разом на один и тот же вопрос. Когда меня привезли в палату, все мои соседки уже собрались и ждали, пока их и деток заберут мужья, домой! Они оставили мне тортик. А я лежала, и первый раз после родов мне стало жалко себя. Я плакала. Уходящая медсестра сказала: «Поплачь, поплачь. Кто же пожалеет, кроме себя самой». Когда я встала, чтобы собрать вещи и перебраться из уже пустой палаты в соседнюю, то я чуть не полетела! Мне было так легко и хорошо! Ничего не болело вообще, я снова была в вертикальном положении, стройненькая, худенькая и лёгкая. Порхала, как бабочка. Так мы пробыли в этом роддоме ещё два дня. Всего в роддоме мы провели семь дней. Выписали нас с потничкой, а так всё было хорошо. За мной пришли родители, с цветами и конфетами. Когда нас выпроваживали из первого Мишкиного дома, то, как обычно, сказали приходить ещё к ним. На что я ответила: «Ни за что!». После таких родов у меня не появилось чувства, что я не хочу больше рожать. Больше того, я знала, что у меня ещё будут дети, и что я хочу ещё детей. Но вот именно в этот четвертый роддом я не хочу больше возвращаться. Конечно, я благодарна врачу, которая приняла у меня сыночка. Я рада, что с ним всё хорошо. Но… Отношение ко мне было ужасным, за исключением двух добрых и терпеливых медсестёр. Положительных эмоций от этого роддома и его персонала не осталось. Поэтому я и не хотела и до сих пор не хочу туда возвращаться. Есть примета, что если что-то в роддоме оставишь, обязательно туда вернёшься. Я забрала оттуда всё, даже мусор. Чтобы не возвращаться. Страницы отчета |
|
