Долгожданный малыш Лесика!!!НАСТОЯЩИЕ родыНастаёт 27 мая, меня с утра вызывают в смотровую. Впрочем, как всегда. Беру пелёнку, иду без всякого энтузиазма. Открываю дверь, смотрю — стоит заведующая (евреечка, никак фамилию не могу вспомнить), говорит — ложись. Сначала смотрит Игорь Михайлович, начинает ей объяснять, что и как у меня, потом смотрит она и тут же с повышенной интонацией говорит: "Ну и чего вы её тут мучали так долго, всё у неё тут нормально, давно бы проткнули пузырь — и всё!". Со строгим взглядом посмотрев на Игоря Михайловича, с улыбкой повернулась ко мне: "Ну что, моя дорогая, иди собирай вещи и в процедурную, сегодня станешь мамой!". "Правда-правда?" — не веря, спросила я. "Точно-точно, — и засмеялась.— Вон ведь как хочется, аж глаза заблестели". Я пулей выбежала из смотровой! Бежав сломя голову, по коридору наткнулась на девчонок, которые уже родили. Они: "Ты всё тут ещё?". А я — "Уже нет, я рожать!!" — и с улыбкой до ушей вприпрыжку побежала дальше. Сзади только услышала хохот! Носилась по палате сломя голову и с такой радостью, позвонила мужу, от радости просто пищала! Всё, процедуры сделаны, иду в предродовую. О, класс, акушерка та же, что и в прошлый раз была, она мне и тогда очень понравилась. Она меня тоже узнала, встретив словами: "Ну что, закончим начатое!". Ага, ещё как! Пришла заведующая, сказала, что роды будет принимать она. Переоделась, легла, улыбка до ушей, приходит молоденькая девочка с моим врачом, говорят что под наблюдением будет протыкать пузырь она. Я заволновалась, но, к моему удивлению, девчонка просто оказалась молодцом, всё так хорошо сделала. Оказывается, это совсем не больно, только такое странное ощущение, когда водичка выливается из тебя. 13.00. Лежу и с замиранием сердца жду настоящих-пренастоящих болезненных схваток. Проходит часа два, ураааа, я их начинаю так чувствовать, но они такие же, как у меня уже были тогда, ужасно волнуюсь, хотя понимаю, что уж сегодня по-любому рожу. Смотрят: ура, пошло раскрытие — четыре сантиметра, ещё за два часа только на один сантиметр, ставят КТГ, показывает очень хорошие схватки и периодичные, уже через пять минут, уже больненько; начинаю дышать и улыбаюсь. Акушерка Ольга Юрьевна только хвалила, глядя на меня. Начинаю ходить, так вроде легче. Потом сидела на мячике, какое-то время — прям вау как помогало, слежу за дыханием. И вдруг в соседней предродовой слышу детский плач, там девушка родила. Ни фига себе, даже не пискнула! Где то в седьмом часу меня снова смотрят, раскрытие очень медленно идёт. Врач назначает укол, и мне ставят стимулирующую капельницу. И вот тут началось! Капельницу поставили очень медленную, одна капля через пять минут. Поставив, врач с акушеркой сказали: «Где-то к двенадцати ночи родишь, продолжай дышать, мы рядом, пойдём чайку попьём». В предродовой, кроме меня, никого не было, я схватила телефон и стала писать мужу, вернее, отвечать на его смски. Но телефон я через две капельки закинула подальше: схватки начались с такой силой и уже через каждые три минуты, я дышала, продыхивала каждую схватку. Прошло минут двадцать, и схватки начались уже через минуту. Как раз подошла Ольга Юрьевна, увидев, что я начинаю дышать через каждую минуту и по целой минуте, очень удивилась. Поставила КТГ, поняла, что схватки очень сильные, поставила кислород. Ещё через полчаса схватки стали ещё сильнее и чаще, а если точно выразиться, схватка была одна, просто меня вообще не отпускало, разве что на три секунды, прибежала врач, в полном шоке, что так скоро у меня всё началось, капельницу отключили, но из катетера вынимать не стали. Я просто не могла отдышаться, я дышала не то что бы как собачонка, ещё хуже, вообще не переставала дышать, потому что при этой сплошной схватке начались потуги. Тужиться не разрешали. Ольга Юрьевна села на кровать и гладила меня по ноге, давала попить, но я не могла, потому что вообще перестало отпускать. Ольга Юрьевна только говорила: "Миленькая, ты только не задохнись, ты что, ну попробуй отдышаться, попей, потерпи ещё немного, я думаю минут сорок осталось", а я, цепляясь за кровать, дыша, успела только пробормотать, что ужасно хочу в туалет, и на последнем дыхании — "Господи, когда же это всё закончится! Я больше не могу". Последующие двадцать минут казались просто адом, боль была нестерпимая. От того, что я постоянно дышала, рот весь пересох, меня всю распирало, но я не кричала, делала всё, что бы не тужиться, потому что знала, что могу навредить ребёнку. В руку мне уже впилась маленькая иконка, которую мне принесла мама в роддом, другой я со всей дури вцепилась в кровать и уже лежала калачиком, периодически почему-то рукой хваталась за волосы… Времени я уже давно не видела, от боли ничего не могла делать. Приходит врач, просит перевернуться на спину, Ольга Юрьевна во всём мне помогает. Лежать на спине ещё хуже, смотрит — и вот, ура! — говорит, что уже совсем скоро. Опять ложусь на бок, и тут мне говорят потянуть одну ногу на себя и чуть-чуть "покакать". Девчонки, вы не представляете, какой для меня это был кайф, так стало намного легче, и главное — моя сплошная схватка меня наконец отпустила на минутку. Теперь мне разрешили тужиться. Как начиналась схватка, лёжа на боку тянула на себя одну ногу и тужилась, но пока сказали, чтобы не сильно. Оооо, как же стало легче! Потом сказали, чтобы легла на спину и со следующей схваткой вздохнула побольше воздуха, две ноги на себя — и как следует "покакай". Врач и акушерка стояли напротив меня, облокотившись на кровать, и смотрели. Ага, схватка начинается, всё делаю, как сказали, и тут слышу, как они между собой начинают разговаривать: «Ммм, крупненький лезет». — «Да я думаю, самое то, как надо, где-то 3800». — «А мне кажется, что 4 килограмма…» И вот так минут пять. Так и хотелось сказать: «А ничего, что я здесь рожаю?». Разговоры прекратились, врач осталась со мной и продолжала наблюдать. А я только замучивала вопросами: «Я правильно всё делаю?» — «Да, умничка, всё хорошо». А акушерка в это время пошла готовить родовую. Класс, значит, уже совсем скоро, хотя я уже успокоилась, ведь сейчас уже почти было не больно, я бы сказала, почти приятно. Итак, врач сказала, что сейчас начнётся схватка и «Прям изо всех сил толкай ребёночка, со всей дури!». Я так и сделала, только слышу: "Так, всё, вставай с кровати, но садиться нельзя!!!". Прибежала акушерка и ещё нянечка, я так быстро спрыгнула с кровати. На родовое кресло помогли взобраться, одели, такие длинные носочки на ноги, такие большие, сказали схватиться за поручни, и когда начнётся схватка, делать всё то же самое, и главное — тужиться что есть мочи. Всё, схватка, вздох, тужусь, опять вздох, тужусь, отпускает. Говорят — молодец, так чтобы всё и делала. Ещё схватка — и вот тут начинаю чувствовать, как лезет головка, боже мой, он совсем близко, ещё схватка, начинает чуть-чуть щипать. Ещё схватка, вдруг акушерка — "Тужься, тужься, рвись нахрен, но тужься изо всех сил!!!» — вдох, тужусь сильно-сильно, ещё вдох, тужусь — и вдруг мимолётное, секундное такое облегчение наступает, и… Боже, крик моего малютки, Господи, неужели это он, такой малютка, мой, любимый, самый любимый, мой долгожданный кроха, как же я тебя люблю! Слёзы... Слёзы неземного счастья. Его заворачивают в пелёночку и кладут мне на животик, я просто захлёбываюсь слезами и пытаюсь сказать хоть что-то, но не могу. Боже, носик, глазки, какой же он любимый, я не верю, не верю, не верю что он со мной рядом! Обрезают пуповину, кладут моего малютку под тепловую лампу и накрывают одеяльцем. Мой зайчик уже не плакал, а тихонько лежал и разглядывал всё вокруг. Принялись за меня. Послед пока не вышел, сказали, что будет схватка и нужно потужиться, я ждала — а схватки всё не было. Тогда врач нажала на живот: никак, не выходит и всё. Ещё раз нажала, но так сильно — и тут что-то из меня вылетело. Акушерка: "Хочешь посмотреть?". Бееее, ну и штука! Оказывается, послед не выходил из-за того, что он просто был маленький, но это бывает, ничего страшного. Меня начали обрабатывать. Думали, что я не разорвалась, но увы, всё-таки немного. Меня обкололи, и Ольга Юрьевна принялась зашивать, всего три маленьких шовчика, я ничего не чувствовала, только такую лёгкость и счастье до ушей. Я лежала и любовалась своей крохой. Тут спросила у Ольги Юрьевны с врачом, не кричала ли я сильно, и попросила прощения, если что-то не так делала, но, на моё удивление, они сказали, что все бы так рожали, что я молодец, и что со стимуляцией я так держалась — просто удивительно, обычно очень сильно кричат. Было приятно, не зря же я столько родов видела, научилась всё-таки. Всё, со мной закончили, принесли телефон, пока малышкина очищали, взвешивали и одевали, звонила мужу. Он не верил, всё спрашивал, какой он, что делает, «ты его видишь?». «3600 и 52 сантиметра, родился в 20.25» — ого, всего восемь часов рожала. Муж всё слышит, слышу такую радость в голосе и бесконечные слова благодарности, говорил, что я молодец, просто умничка, всё выдержала. Звоню маме, слышу и папу, все там просто визжат от радости. Говорю, что умираю хочу есть, мама выезжает. Тут как раз принесли малыша, кормиться. Ох, он снова рядом со мной, ужасно не хочу его отдавать, но приходится. Тут заходит медсестра, спрашивает, в какую палату пойду. В обычную — я как-то давно вроде так решила, но тут Ольга Юрьевна: «Это чё это ты? Я тебе дам в обычную, и чё, как тюлень будешь там валяться, не слушайте её, она идёт в совместную, там как раз одно место свободное, тем более девочка, которая сегодня рожала, очень хорошая соседка, и чтоб мне прекращала эти глупости!!!». Я даже не возражала, потому что Ольге Юрьевне очень теперь доверяла, она так мне помогала во время родов. Страницы отчета |
|
